Я стояла рядом с зебрами и пыталась извернуться так, чтобы в кадр поместились и зебры, ну и я, по возможности.
С какими-то своими шутками — прибаутками. Со всеми своими вывертами, к которым привыкли уже все мои близкие люди. Привыкли. Терпят. Принимают.
И вот вообще ничего не предвещало. Все было как обычно и как всегда.
Не считая невероятных зебр за моей спиной.
Как вдруг детский голос, словно где-то включили случайно очередной выпуск «Ералаша», спрашивает куда-то впроброс:
«А кто она тебе? Бабушка?»
Я отвлекаюсь от зебр, любопытство берет свое, активно начинаю крутить головой в поисках, о ком вопрос, и не найдя рядом больше взрослых, до меня начинает доходить.
А у девочки, которой лет пять или шесть, рядом был видимо брат, хотя я не уточняла. И этот брат, поймав мой взгляд, в котором читалось то, что до меня дошло, что других взрослых, кроме меня рядом нет, стал как-то быстро тараторить:
«Да мама это ее, ты что не видишь!»
Он уловил неловкость ситуации и пытался как-то сгладить.
Услышав это, девочка не унималась, добавила в него еще более высоких нот для убедительности и с чувством, с толком, с расстановкой, продолжила:
«А я говорю, бабушка, бабушка, бабушка!»
«Бабушка сегодня не смогла с ней пойти. А мама на работе! Пришлось мне идти, прабабушка я ее!» — ответила ей я.
Дальше день закрутился, какие-то дела.
Потом мы с дочерью шли вдоль хайвея. Ну так получилось. Забастовка там у нас рабочих на дороге случилась. Они перекрывали движение. И в одну сторону был затор. Долго объяснять это все.
Мы шли пешком.
И было шумно от проезжающих нам навстречу машин.
Мы шли, шли, шли. И на ходу я пыталась говорить, насколько это было возможно.
Я пыталась перекрикивать все эти проносящиеся с дикой скоростью машины и все–таки выкричать главное.
Я выкрикнула ей примерно следующее.
«Ты знаешь, когда я о тебе еще только мечтала, думала, хотела тебя, конечно, я знала, что если однажды ты у меня родишься, может наступить такой момент, когда будет непонятно, кем я тебе прихожусь. Конечно, я об этом знала. И я боялась этого. Что кто-то там что–то скажет или подумает. И ты тогда почувствуешь себя хуже кого–то. И я тоже почувствую себя хуже кого–то.
И да, у меня был выбор – испугаться заранее вот той неловкости, как получилось сегодня или все–таки узнать тебя, узнать какая ты! И узнать какой еще могу быть я. Выбрать тех людей, которые в будущем что–то могут сказать, подумать, и не решиться стать твоей мамой. Или выбрать тебя, и узнать как это, когда ты есть. Ты пришла к нам, ко мне и просто перевернула все в жизни. Ты ее озарила каким–то новым светом. Ты научила любить так, как я вообще не знала, что можно еще и так. Я думала, что я открытый человек, но ты открыла мою душу настолько, что мне до сих пор не верится, что это все происходит со мной.»
Она не дала мне договорить. Она очень резко остановилась. Вот прямо резко. И обняла меня, уткнувшись куда -то в меня. И мы так стояли.
А рядом проносились машины. Я не знаю сколько мы так стояли.
А дальше мы просто пошли дальше. Снова за руки.
Но это еще не вся история.
Ближе к вечеру, я бежала со своим рюкзаком вприпрыжку, будучи и одетой, и причесанной, и накрашенной в точности так же, как утром, когда произошел конфуз, мне нужно было в кафе поработать пару часов.
И чтобы пойти в то кафе, где я обычно работаю, мой путь лежит мимо другого кафе, в котором часто живая музыка и довольно многолюдно.
Я свернула голову, чтобы посмотреть на музыканта, который как раз пел Can’t Help Falling In Love, мою любимую, которая не надоест никогда.
Я рассматривала кто там поет. И вдруг наткнулась на мужчину, руки которого были распахнуты, он широко улыбался.
Обычный мужчина, ковбойского такого типа, европеец, лет сорока пяти. Хотя, черт его знает сколько ему лет. Но на мой взгляд, ему было в районе этого.
И тут он вдруг произносит: «Beautiful girl, may I ask you to dance?»
Я начинаю крутить головой по сторонам, ища ту, кого зовут танцевать. И тут я понимаю, что этот вопрос обращен ко мне. Мдаааааа.
Вселенная, что за шутки? Ты уж определись в конце концов, посылая мне то девочек из «Ералаша», то ковбоев из голливудских мелодрам, как ты меня видишь?
Так бабушка или Beautiful girl? А то я уже запуталась!
Вот удивился бы ковбой, если бы он умел читать мысли.
Что танцу с ним я предпочла выяснения отношений со своей Вселенной. Я с ней очень жестко «говорила» в этот момент.
А ему я улыбнулась, покивала головой, мол, «нет», обошла его и пошла дальше своей дорогой. Вслед я слышала от него: You’re sure?
Оглянувшись и помахав ему рукой на прощание, я бросила что-то: «Absolutely sure!»
Это сказала я, которая так любит повторять «но это не точно» в самых различных жизненных ситуациях.
В общем, если что, то я стала еще больше уверена!
В том, что я ни в чем не уверена.
В этом мире все так относительно.
Переменчиво.
И так быстротечно.
